Пищевая зависимость или оправдание для обжор
Все чаще переедание объясняют модным термином «пищевая зависимость».
Однако, как предостерегает профессор Джон Бланделл из Института психологических наук при Университете Лидса, этот термин употребляется слишком свободно.
Сначала некоторые специалисты приравнивали пищевую зависимость к химической (например, от наркотиков), а затем распространили это понятие и на переедание, именно зависимость, по их мнению, является клиническим объяснением эпидемии ожирения, поразившей миллионы людей.
Употребление термина «пищевая зависимость» ведет к «медикализации» обычных явлений и намекает на то, что якобы нормальное социальное поведение людей является патологией.
При этом некоторые формы питания подаются как болезни. Такой подход не идет людям на пользу и очень негативно влияет на то, как они понимают свое поведение и жизнь в целом.
В основе понятия пищевой зависимости лежит смесь экспериментальных данных, жизненных наблюдений, научных заявлений, личных мнений, соображений и убеждений.
Это чрезмерное упрощение очень сложного сочетания моделей поведения.
Имеющиеся данные не определяют точных качеств пищевых продуктов или способа их потребления, которые повышают риск зависимости. Это принципиальное отличие от наркотической зависимости: она вызывается известными веществами, фармакологическое воздействие которых на мозг подробно описано.
Опыты на животных показали изменения, происходящие в определенных участках мозга при диете с высоким содержанием сахара. Сканирование человеческого мозга подтвердило, что при потреблении сладкого активируются центры вознаграждения, расположенные в тех же участках.
Поэтому не удивительно, что сладкая пища усиливает ощущение вознаграждения, к тому же, известно, что рефлекторные кольца вознаграждения сформировались в мозгу эволюционно, чтобы сигнализировать о сытости и таким образом контролировать наш аппетит.
Эти участки мозга находятся под влиянием многих стимулов, кроме того, нам присуще влечение к углеводной пище, которая удовлетворяет основные метаболические потребности мозга.
Итак, сладость — основное качество «опасной» пищи, однако наука еще не исследовала это в полной мере. Надо приложить много научных усилий, прежде чем утверждать, что та или иная еда вызывает зависимость.
Просто оправдание?
Ссылаться на пищевую зависимость как единственную причину ожирения, несмотря на наличие широкого ряда других возможных причин, — глупо и вредно, особенно для тех, кто стремится к здоровому образу жизни.
Меня волнует, что многие могут вцепиться в идею о пищевой зависимости, чтобы оправдать свою прожорливость — ведь, если это «не моя вина», то соответственно, «я ничего не могу поделать». Сладкоежек лишают личной ответственности, которая должна подталкивать их к изменениям — если бы они не считали свои плохие пристрастия к еде болезнью.
Для многих людей, пищевая зависимость — привлекательное объяснение их проблем, однако это понятие может серьезно повредить их способности контролировать собственную жизнь.
Действительно, существует клиническое состояние, известное как «компульсивное переедание» — но оно встречается очень редко и наблюдается у менее 3% людей с ожирением.
Пациенты в этом состоянии испытывают очень сильное, неотступное и навязчивое желание есть, вместе с ощущением потери контроля над ситуацией.
Пищевое поведение, подобное зависимости, может быть признаком болезни — компульсивного переедания, или булимии. Впрочем, это не объясняет значительного роста показателей ожирения, который наблюдается среди населения.
Компульсивное переедание — не главная причина ожирения, а, следовательно, не главный повод для беспокойства в контексте общественного здравоохранения.
Необходимо другое: спокойный и последовательный анализ истинного значения слов «пищевая зависимость», что поможет людям делать информированные выводы относительно причин и поведения.